Я кружил между зарослями каких-то странных голубоватых водорослей. Изредка я описывал вокруг них плотные круги и тогда получал по носу плавниками на конец собственного хвоста. Это казалось очень нелепым и несколько смешным со стороны, но меня сейчас никто не видел. Потому можно было немного подурачиться, чего я обычно себе не позволял.
С обычным своим равнодушием я без особых усилий поймал какую-то небольшую рыбешку зубами, это был легкий перекус. Я давно ничего не ел, а на этих мелких рыбешек, каждая из которых была не больше моей ступни, я предпочитал не распространять правило о том, что сначала надо накормить племя и лишь потом себя любимого. К тому же, племя я сегодня уже накормил, утром охотился как на наших территориях. Стоп, чего это я себя через каждые две минуты оправдываю? Кошмар какой-то, я вообще король или кто? Хотя, действительно, кто я? Я даже и не знаю, как это назвать, чтобы меня поняли правильно. Нет, я решительно не знаю, как это называется. Не буду об этом думать, не хочу зря морочить голову.
Я, огибая очередные водоросли и закручиваясь "винтом", заметил какую-то кошку с серебристым рыбьим хвостом. Или одиночка или соплеменница, не враг, в любом случае. Я без всяких замешательств подплыл поближе к незнакомке, которая тоже тем временем направлялась в мою сторону. Вероятно, ею двигали те же побуждения, что и мной. Иными словами, она тоже меня сразу не признала. Когда пузырьки воздуха и волнение воды улеглось, я узнал Пучину, глашатаю своего племени. Отсалютовав ей хвостом, я продолжил нарезать свои круги, на этот раз я широкой дугой обогнул глашатаю, оплыв ее сначала сверху, затем проплыв под ней. Закончив этот "круг почета", который я себе позволил в виду приятельских отношений с глашатой, как и с большинством соплеменников, я остановился чуть в стороне от нее, сбоку. Во внешнем облике и образе жизни моих сородичей мне нравилось то, что на плаву удерживает хвост, а лапы вполне могут оставаться свободными, если только не гребешь ими, но я лично давно забросил подобный способ плавания, потому как мне гораздо удобнее было свободно вытягивать лапы вдоль туловища и плыть, используя один лишь хвост. Так получалось быстрее и гораздо удобнее. Лапы же оставались свободными, можно было без всяких проблем жестикулировать, хватать что-нибудь, держать. И так далее. И последние несколько недель меня мучил один из тех глупых вопросов, которые я ненавидел за одно лишь их существование. Мне почему-то казалось, что я не должен о таких вещах задумываться, но все мои "казалось" были совершенно бесполезными, я все равно думал о всякой ерунде. Сейчас меня мучила проблема земноводных котов, наших соседей, обладавших лапами, а не хвостами. Я не понимал, как можно передвигаться, не имея свободных конечностей, неужели им удобно? Хотя, решил я, выбирать не приходится, тут уж, какими родились, так ведь?
Я как и обычно держался с тем гордым спокойствием, какому меня научили еще в раннем детстве. Я умело прятал все свои мысли за спокойным взглядом глубоких глаз цвета морской волны. Я спокойно смотрел на Пучину. Могло показаться, что прошла целая вечность, на самом же деле - лишь пара мгновений.
- Приветствую тебя, Пучина, - с легкой улыбкой на губах произнес я, едва заметно наклонив голову. И кто вбил в мою тупую башку, что нужно поклоном приветствовать тех, кто старше по званию? Я так до старости лет буду всем кланяться и разговаривать так, словно я до сих пор дома? - Как твои дела, как охота?
Сама вежливость, кто бы мог подумать, мысленно кольнул я сам себя. Тем не менее, сейчас я не только внешне, я внутренне был предельно равнодушен ко всему, предельно спокоен и уравновешен. И присутствие этой серо-синей кошки почему-то способствовало моему спокойствию и внутреннему равновесию. И я не был уверен, необходимо мне было чье угодно присутствие или только ее. Или были какие-то определенные критерии, которые помогали мне держаться уверенно и холодно.
Я в очередной раз обращал внимание на странный цвет шерсти и хвоста глашатой. Пучина была обладательница темно-серой шерсти, которая опасно граничила с насыщенным синими. Так же и хвост, но сейчас он бликовал в лучах солнца и казался белоснежным сверху, а внизу - темно-синим. Я даже не знал, как назвать такое сочетание цветов, на ассоциации были только с морем и затонувшим кораблем. Кошка с таким окрасом должна обитать именно там, возле утонувшего корабля с сокровищами, не иначе.
Ах, вот он недостаток жизни в воде: чтобы увидеть свое отражение, приходится выныривать на поверхность. Впрочем, свой причудливый окрас я итак прекрасно знал. Я знал, что я местами полосатый, местами пятнистый,а иногда просто серебристо-серый, без каких-либо отметин. Но я никак не мог выследить закономерность между распределением пятен и полос и никак не улавливал то место, где полоса перестает быть полосой и становится пятнами.

Отредактировано Шепот Горного Ветра (2010-07-08 14:31:01)